К весне Макмэрдо уже получил звание дьякона братства и стал одной из самых видных фигур в совете ложи. Его мнения спрашивали, его помощи просили едва ли не в каждом новом деле. Но чем популярнее становился он среди Чистильщиков, тем более мрачные взгляды горожан провожали его, когда он проходил по улицам Вермиссы. Чаша терпения их, казалось, переполнилась, и ужас постепенно сменялся отчаянием. До ложи доходили слухи о тайных собраниях в редакции "Гералда", о том, что жители решили создать отряд самообороны и запасаются оружием. Однако Макгинти и его подручные всего этого не опасались. В их рядах насчитывалось достаточное число людей, связанных круговой порукой, чтобы бить тревогу из-за запуганных до смерти горожан. Все сведется, как и до сих пор, к пустым разговорам и, может быть, к нескольким безрезультатным арестам.

Но однажды в мае, когда Макмэрдо собирался идти на обычное субботнее заседание ложи, к нему зашел Моррис, слабый и трусливый человек.

-- Можно мне откровенно поговорить с вами, мистер Макмэрдо? -- спросил он.

-- Конечно, -- ответил Макмэрдо.

-- Я не забыл, что как-то излил перед вами свои сомнения, и вы не выдали меня.

-- Есть о чем говорить! Я ведь сказал вам тогда, что я не доносчик. Но это не значит, что я с вами заодно.

-- Я это знаю, и все-таки лишь вам почему-то могу открыть душу и знать, что вы меня не выдадите. -- Он помолчал несколько секунд. -- Здесь, -- продолжал он, прижав руку к груди, -- хранится тайна, и она жжет меня. Мне необходимо ею поделиться... Если я смолчу, возможно, погибнем мы все.

Макмэрдо пристально посмотрел на дрожавшего Морриса и налил ему виски.

-- Выпейте, -- сказал он. -- Это поможет вам взять себя в руки.

Моррис выпил, и щеки его слегка порозовели.

-- Я могу объяснить все одной фразой: на наш след напал сыщик.

Макмэрдо посмотрел на него с удивлением.

-- Вот новость! Разве вся округа не кишит полицейскими и сыщиками? А какой от них толк?

-- Нет, это не местный сыщик. Здешних мы действительно знаем, и бояться их нечего. Но тут другое дело. Слышали вы об агентстве Ната Пинкертона?

-- Что-то такое читал.

-- Поверьте, если люди Пинкертона нападают на чей-нибудь след, то их песенка спета. От них не спастись. Это вам не местная полиция и даже не федеральная. Им слишком хорошо платят, и вопроса "поймаю или не поймаю" для них не существует. У них бульдожья хватка. Так что если один из этих пинкертонов за нами следит, то мы пропали.

-- Не поднимайте паники! Его можно уничтожить.

-- Вот ваша первая мысль! То же скажут и в ложе. Опять дело кончится убийством!

-- Убийство -- подумаешь! Здесь это самая привычная вещь.

-- Конечно, но не мне бы наводить убийц на след... Да после этого я не буду знать ни минуты покоя! А между тем речь идет о наших жизнях. Ради Бога, скажите, что мне делать? -- И, охваченный муками нерешительности, он стал покачиваться на табурете из стороны в сторону.

Схватив Морриса за плечо, Макмэрдо сильно встряхнул его.

-- Послушайте, вы не поправите дела, завывая, как баба на похоронах. Перечислите факты. Кто он? Где он? Как вы о нем узнали?

Моррис поднял голову.

-- Помните, я говорил, что до приезда сюда у меня на востоке был магазин? Там остались друзья, один из них служит на телеграфе. Вчера я получил от него письмо. Читайте вот в этом месте.

Макмэрдо прочел следующее: "Как поживают у вас Чистильщики? Мы часто слышим о них из газет. Между нами, я надеюсь скоро узнать о важных событиях. Несколько крупных компании, в том числе и железнодорожная, серьезно взялись за дело. Можете быть уверены, что они доберутся до этих парней: дело поручено Пинкертону, и занялся им лучший сыщик агентства Барди Эдвардс..."

-- Теперь прочтите на обороте, постскриптум.

"Обо всем этим я узнал у себя на телеграфе, так что сообщения моего не распространяйте. Согласитесь, дружище, было бы глупо, если бы через руки человека ежедневно проходили шифрованные депеши и он не научился их расшифровывать. Это мое лучшее развлечение и моя тайна".

Некоторое время Макмэрдо сидел молча.

-- Кто-нибудь еще знает о письме? -- спросил он наконец.

-- Что вы! Конечно, никто.

-- А как вы думаете, ваш друг сообщил об этом еще кому-нибудь?

-- Кажется, у него есть двое-трое близких приятелей.

-- М-да... Жаль, что он не описал внешность Барди Эдвардса. Тогда нам было бы легко напасть на его след.

-- Помилуйте, Макмэрдо, ведь он узнал о сыщике из шифрованных депеш!

Глаза Макмэрдо блеснули.

-- Я придумал! Как глупо, что не сообразил сразу! Мы поймаем его, прежде чем он успеет повредить нам. Вот что, Моррис, согласны вы отдать дело в мои руки?

-- О Господи, конечно, только избавьте меня от него.

-- Ну и отлично! Вы будете совершенно в стороне. Не придется даже упомянуть вашего имени. Я все беру на себя, как если бы письмо прислали мне.

-- Но что вы задумали?

-- Чем меньше будете знать, друг Моррис, тем вам будет спокойнее. Ничего не спрашивайте и предоставьте событиям идти своим чередом.

Моррис сокрушенно покачал головой.

-- Я чувствую на себе его кровь, -- сказал он почти со стоном.

-- Самооборона -- не убийство, -- сказал Макмэрдо, мрачно улыбаясь. -- На войне как на войне! Или ему погибать, или нам! Ему нельзя позволить долго оставаться в долине, не то он и впрямь нам здорово навредит! О брат Моррис, боюсь, нам скоро придется избрать вас мастером, потому что вы, конечно, спасли ложу.

Макмэрдо расхохотался.

Но когда Моррис ушел, он, прежде чем отправиться на заседание ложи, разобрал какие-то бумаги и часть из них сжег. По дороге он задержался у дома Шефтера. Вызвал Этти, постучав в окошко. Лицо Макмэрдо было, против обыкновения, крайне серьезно и напряженно.

-- Что случилось, Джон? -- спросила Этти. -- О милый, вам грозит беда?

-- Право, пока ничего особенного, дорогая. Но, может быть, лучше исчезнуть отсюда раньше, чем дело дойдет до крайностей.

-- Исчезнуть?

-- Ведь я однажды обещал вам, что наступит день, когда я уеду. Теперь этот день, наверное, близок. Сегодня я получил известие, и не очень хорошее. Надвигается опасность.

-- Полиция?

-- Хуже. Помните, вы сказали, что, если я уеду, поедете со мной?

-- Конечно, помню.

-- Тогда выслушайте меня и сделайте все, что я вам скажу, -- в этом единственное спасение для нас с вами. В этой долине произойдет немало событий. Многие из нас вынуждены будут о себе позаботиться. Я -- в любом случае. Если мне придется отсюда бежать, днем ли то будет или ночью, вы должны уехать со мной.

-- Я поеду вслед за вами, Джон.

-- Нет, нет! Не вслед за мной, а со мной. Долина Вермиссы навсегда закроется для меня, и я никогда не смогу сюда вернуться. Как же я оставлю вас здесь, хотя бы и ненадолго? Едете вы со мной?

-- Да, Джон.

-- Благослови вас Бог за ваше доверие. Когда я дам вам знать, Этти, вы должны тотчас все бросить и спешить на вокзал. Я явлюсь туда за вами.

-- Днем или ночью я приду по первому вашему слову, Джон.

Члены ложи собрались уже у Макгинти. Гул приветствий встретил Макмэрдо, когда он показался в зале. Сквозь табачный дым Макмэрдо разглядел черную гриву мастера, жестокое недружелюбное лицо Болдуина, похожего на коршуна секретаря и других вожаков ложи.

-- Мы рады видеть вас, брат, -- сказал председатель. -- Нам предстоит решить спорный вопрос.

-- Он говорит о споре Лендела с Геном, -- негромко объяснил сосед Макмэрдо. -- Оба они требуют главной награды за убийство старика Креббе в Стайлстоуне, а как узнать теперь, чья именно пуля его прикончила?

Макмэрдо встал и поднял руку. Наступило молчание.

-- Достопочтенный мастер, -- сказал он торжественно, -- прошу слова для сообщения особой важности.

-- По правилам ложи в таких случаях откладывается все остальное, -- произнес председатель. -- Мы слушаем вас, брат Макмэрдо.

Тот вынул из кармана письмо.

-- Достопочтенный мастер и братья, -- сказал он, -- сегодня я принес дурные вести. Нам нужно немедленно обсудить их и принять меры, не то мы дождемся неожиданного удара, который истребит нас всех. Меня известили, что несколько крупнейших компаний объединились с целью нас уничтожить, Сейчас в долине действует сыщик Пинкертона Барди Эдвардс. Он собирает улики, которые, возможно, накинут петли на шеи многих из нас.

-- Какие у вас есть доказательства, брат Макмэрдо? -- спросил Макгинти, нахмурясь.

-- Так написано в письме, попавшем в мои руки. Чье это письмо, неважно. Но заверяю вас своей честью, что оно достойно доверия.

-- Я слышал имя Эдвардса, председатель, -- сказал один из старших братьев. -- Говорят, это лучший сыщик Пинкертона.

-- Знает ли его кто-нибудь в лицо? -- спросил Макгинти.

-- Да, -- сказал Макмэрдо. -- Я знаю его в лицо.

По залу пробежал гул удивления.

-- И мне кажется, он у нас в руках, -- с ликующей улыбкой продолжал Макмэрдо. -- Действуя быстро и решительно, мы можем предупредить опасность. Если вы доверите это дело мне...

-- А в чем заключается опасность? -- спросил Макгинти. -- Что он может знать о нас?

-- Не все братья обладают вашей твердостью, советник. Среди них могут найтись и слабые люди. Что, если Эдвардсу удастся кого-нибудь подкупить? Может быть, это ему даже и удалось! Существует только одно верное средство...

-- Не дать ему покинуть долину, -- подсказал Болдуин. -- Между нами существовали недоразумения, но сейчас я с вами полностью согласен.

-- Как же мы его разыщем? -- спросил Макгинти.

-- Достопочтенный мастер, о наших планах не следует говорить при всех. Я не подозреваю никого из присутствующих, но если Эдвардс что-нибудь пронюхает, нам до него будет не добраться. Надо избрать специальный комитет. Предлагаю ввести в него вас, мистер председатель, брата Болдуина и еще пятерых.

Предложение Макмэрдо приняли, и комитет был тут же избран. В него вошли Макгинти, Болдуин, похожий на коршуна секретарь ложи Гарвей, профессиональный убийца Тигр Кармак, казначей и двое братьев Уилбэй.

Собрание ложи на этот раз не затянулось, ужин прошел без обычного шумного возлияния, и вскоре Чистильщики разошлись.

-- Говорите, Макмэрдо, -- сказал мастер, когда в зале остались только члены нового комитета. Макгинти был мрачен, как туча.

-- Я сказал, что знаю Барди Эдвардса, -- ответил Макмэрдо. -- Но здесь он, конечно, живет под другой фамилией. Он выдает себя за Стива Уилсона.

-- Откуда вы знаете?

-- Я видел его и даже говорил с ним. Правда, тогда я еще не сообразил, в чем дело, и, не будь письма, даже не вспомнил бы об этой встрече. Но теперь я уверен, что Стив Уилсон и есть Эдвардс. Я наткнулся на него в вагоне, когда в среду ездил по линии. Он назвал себя журналистом и старательно выведывал все о Чистильщиках. Он сказал, что пишет для "Нью-Йорк пресс". Я, понятно, ничего не рассказал ему, кроме нескольких небылиц. Он их записал и сказал. "Подумайте, мистер, я заплачу хорошо, если только мне дадут материал, который пригодится для газеты".

-- А что вы ему рассказали?

-- Я же говорю -- разные небылицы.

-- Не очень-то он большой ловкач, если им поверил.

-- А кто вам сказал, что он поверил? Он мог просто сделать вид, что записывает. И потом -- одни рассказывают небылицы, другие могут рассказать правду. Во всяком случае, это хороший подход к людям.

-- Почему вы уверены, что он сыщик?

-- Сейчас объясню. Он вышел в Хобсоне, я тоже. Потом я зашел на телеграф. Он как раз выходил оттуда. Телеграфист там -- мой знакомый. "Ей-богу, -- говорит он мне, -- надо брать двойную плату за такие телеграммы". И показывает телеграфный бланк, заполненный какой-то абракадаброй, вроде головоломки. Я говорю: "Это шифр". -- "Но мне-то от этого не легче -- ведь он каждый день отправляет по такому листку". -- "Он журналист, -- сказал я, -- и боится, как бы другие не перехватили его факты". По правде говоря, я и сам не очень в это верил, но ничего подозрительного мне тогда в голову не пришло...

-- Вы, пожалуй, правы: это он и есть, -- сказал Макгинти. -- Но что делать?

-- Почему бы попросту не отправиться к нему и не прикончить эту ищейку? -- сказал один из Чистильщиков.

-- Да, -- подхватил другой, -- и чем скорее, тем лучше.

-- Во-первых, мы не знаем точно, где его искать, -- сказал Макмэрдо. -- Хоть он и в Хобсоне, но там не один дом. Во-вторых, мы не знаем, что именно он успел сообщить своим хозяевам. Не исключено, что он уже кое-что разнюхал, но что? Это нам не мешало бы узнать. Так что у меня другой план.

-- Какой? -- спросил Макгинти.

-- Завтра утром я отправлюсь в Хобсон и попробую его найти. Надеюсь, это мне удастся. Не исключено даже, что телеграфист знает, где он живет. Когда я найду Эдвардса, я ему выскажу, что и сам Чистильщик, и за известную цену предложу открыть тайны ложи. Можете быть уверены, он попадется на эту удочку. Ну а затем я скажу, что у меня есть даже документы и все они спрятаны дома, но, дескать, если бы я привел его к себе днем и кто-нибудь нас увидел, это стоило бы жизни нам обоим. Поэтому я предложу ему прийти часам к десяти вечера.

-- А дальше?

-- Что дальше, по-моему, ясно и так. Дом, где я снимаю комнату, стоит уединенно. Кроме меня и Сканлейна, в доме нет ни души. Если я выманю у него согласие, вы все семеро соберетесь у меня к девяти. Мы его впустим, и тогда, клянусь чертом, ему живым от нас не уйти.

-- Ну что ж, будем надеяться, что в агентстве действительно появится вакантное место, -- сказал Макгинти с усмешкой. -- На том и порешим, Макмэрдо. Завтра в девять мы соберемся у вас. Пусть только дверь за ним захлопнется, остальное предоставьте нам.